о метафизике и литературных стратегиях

Дмитрий Кузьмин в последнем номере TextOnly и своем жж писал не так давно, что некоторая часть нового поэтического поколения (и я в том числе) мыслит себя как определенную оппозицию поколению предыдущему и является ею по факту, избирая основной сферой своих творческих интересов осознавание и разработку неких «метафизических» величин и свойств реальности - в противоположность художественному осмыслению («пересозданию») повседневности и десакрализации сакрального, более характерному для поэтов предыдущего поколения.

Когда мы с ним об этом говорили, он сказал, что видит тут определенную опасность, т.к. такой подход может подразумевать наличие «метафизики» как некоей данности бытия, которая существует вечно и независимо от творца, и которую, соответственно, нужно не создавать заново, а всего лишь открывать как нечто уже существующее, что, как я понял мысль Кузьмина, может вести к снижению потребности в создании неких качественно новых смыслов (в чем он видит основной смысл поэтической деятельности), и, как следствие, к определенной творческой стагнации как автора, так и самого художественного процесса.

С одной стороны, я согласен с этими опасениями, учитывая то, что дихотомию «открытие - создание» можно рассматривать в рамках бинарной оппозиции «миф - игра», важной для искусства. Если Миф в своем приближении к абсолюту всегда тяготеет к тотальной функциональности и практическому смыслу любого знания-действия, то Игра, напротив, является выражением свободы и непривязанности к результатам своей деятельности, «деятельности-ради-себя-самой»; аппеляции же к «открытию сакральности» можно рассматривать в том числе и как тяготение к разработке, вернее, воссозданию «мифологической реальности», к мифологическому мышлению.
Но любая установка на функциональность (пусть даже сакральную), безусловно, содержит в себе опасность для творчества как процесса творения новизны - т.к. для создания чего-либо качественно нового принципиально необходимо выйти за рамки мифологической парадигмы «сакральность-функциональность-традиция», необходимо кощунственно преступить закон, отдавшись стихии игры как магической бесполезности, нарушить границы, этим их расширив.

С другой стороны, тут можно возразить, что, во-первых, на мой взгляд, имено в областях метафизических смыслов открытие и создание нового еще более тождественны друг другу, чем в любых других (хотя, на мой, опять же, взгляд, любое творение есть непосредственный момент открывания какой-либо terra incognita - как процесс актуализации, называния, вызывания существующего в потенциальной возможности в реальное бытие; равно как и любое открытие есть подвиг создания нового из пласта небытия - просто по факту привлечения к этому ранее неизведанному человеческой познающей способности; открытие Америки тоже есть акт творчества, по крайней мере, для Колумба).

А, во-вторых (и в главных - для меня), я хотел бы отметить, что в фокусе лично моих творческих интересов находится, собственно, не «метафизика» как таковая (если в данном случае мы будем понимать под ней некий пласт архетипических материй, так или иначе оторванных от повседневной жизни и более-менее отдельных от человеческой личности в ее нормальном повседневном функционировании - так что любые размышления о «метафизическом» будут для этой личности в данном случае отвлеченным умствованием), а те ситуации, которые, беря свое начало в совершенно бытовой, повседневной, объективной реальности, тем не менее, в силу, опять же, совершенно объективных причин, доводят личность до такого градуса экзистенциального переживания, который она в силах перенести, осмыслить и интегрировать, сохраняя свою целостность (или воссоздавая ее заново), только подключив надличностный (общечелоческий, общекультурный - собственно, «метафизический») уровень восприятия и осознания как ситуации, так и себя в ней. Если коротко и афористично, то: «В окопах не бывает атеистов».

Таким образом, меня интересует в плане объекта творческого познания не только и не столько «открытие метафизики» как ноумена и даже не осмысление этой метафизики (и мифологии) как некоей области знания (хотя и это тоже), сколько непосредственно человеческая личность в самом процессе открытия - более или менее неожиданного, - для себя мифологического пласта бытия, осмысления его соотносимо с собой, вписывания себя в этот контекст. И рефлексия данной личности - художественная, эмоциональная, интеллектуальная, религиозная, общечеловеческая, - по этому поводу.

Мне интересен как раз-таки выраженный в этом процессе конфликт между полюсами оппозиции «миф - игра». Игра в данном случае представлена человеческой личностью с ее свободой выбора и умением «хотеть бесполезного», т.е. хотеть чего-либо по факту существования желания и предмета желания, но без идейной подоплеки (или умением «хотеть для себя», не для мира - т.е., индивидуальностью), а Миф - собственно, ситуацией, в которую эта личность поставлена по всем правилам Камасутры. =) То есть в сфере художественных интересов оказывается соотношение «фигуры» и «фона», «портрета» и «пейзажа», профанного и сакрального - и динамическое взаимодействие между ними.

вот.

в таком случае возникает вопрос к тем присутствующим, о которых и шла речь, в смысле, к тем, которые тоже аппелируют в своем творчестве к какой-либо "метафизической оптике" - чем эта потребность вызвана у вас? сознательно вы к этому пришли или нет, или, может быть, осмысляли уже по ходу, найдя путь интуитивно. и каковы результаты осмыслений?

изнутри наружу

* * *

тема: необходимость боли
subject: .......не нечего говорить

как в этом мире можно не болеть

наверно, можно.
я не знаю

зачем, скажи, зачем срубили эти лопухи?
ответь.

зачем изнýтри кожного покрова
ревёт-щекочется тугая мышца боль
и требует космических масштабов,
подвалов, планов, порванных листовок,
увядшего утра, зари, чека

жасмина, глины, революции, гестапо?

стихов, надорванных, как корешок билета
в раскинутые плечи никуда.

кому понадобились эти лопухи! не понимаю
так хочется кого-нибудь убить,
наматывая время на костяшки,
облизывая пальцы, и молчать.

отсчёт: ..и восемь (бесконечность)
тогда оно начнёт кричать

безмолвно, безнадёжно и покорно
с неутолимым знаменем в груди,
зажав в зубах пакетик от попкорна
и с подбородка смахивая крошки -

когда-нибудь придёт и лопнет изнутри.
----------------

зачем вам стихи

и еще есть у меня такой вопрос, довольно, конечно, масштабный: какова роль поэтического процесса в вашей жизни и, собственно, для чего именно этот процесс вам нужен?

т.е., это настройка своих взаимоотношений с реальностью, акт творчества (как сакральность сотворения чего-то нового), процесс познания (как некоего описания и обобщения уже существующего), игра, род служения или что-то еще? и как в связи с этим формируются ваши поэтические стратегии и, так сказать, "идеология".

посмею предположить, что для взрослого автора наличие этой "идеологии" скорее характерно, нежели нет; вернее, как мне кажется, оно характерно вообще для всех поэтов (т.е. для тех, кто считает поэзию одним из основных своих видов деятельности/творчества, которые как-то определяют его взаимоотношения с миром), просто некоторые из них формулируют ее и выводят на сознательный уровень - и сверяются с ней отчасти в процессе работы, а некоторые просто не выражают ясно и не отделяют от самого себя и от процесса (т.к. любая манифестация - это всегда отделение и обособление манифестируемого объекта), но она все равно в их процессе присутствует как некая сущностная характеристика.

несмотря на определенную степень пафоса такой постановки вопроса он, как мне кажется, весьма важен (и не только сам вопрос, но и ответы на него конкретных авторов), поскольку позволяет лучше понять и технику, и наполнение их стихов, с точки зрения функциональности, так скажем.

а как вы пишете?

мне, собственно, давно интересна эта тема.

особенно то, как "поэтический процесс" происходит у других. тут, имхо, есть несколько подходов:
1). "сознательный": когда есть некая мысль (или независомое ощущение, но чаще всего - некое связное логическое/философское построение, которое хочется отразить). и вы, поймав некий импульс "вдохновения", тем не менее сознательно конструируете из образов, предлагаемых вам темой и вашим подсознанием, некую общность - символов, знаков, архетипов, сюжетных линий даже, может быть.
2). "пророческий": вами пишут. т.е., что-то начинает приходить независимо от вас, а вы всего лишь работаете проводником и практически не контролирует процесс во время процесса, а потом уже расшифровываете получившиеся "письмена на песке". ну или контролируете, но в малой степени, все равно позволяя основному потоку идти, куда он хочет.
3). "метатекстуальный" (позволю себе его так вольно обозвать): вас пишет. то есть вы становитесь не проводником текста, а его единицей, и реальность вокруг преображается в соответствии с принципом "мир как текст", можно сказать, что вы формируете ее изнутри. какая-то часть, наблюдающая, все равно находится "извне" процесса, но основной центр тяжести все-таки внутри.

про себя могу сказать, что у меня самого бывает по-разному; иногда, в какие-то периоды жизни, преобладает тот или иной подход (раньше текст чаще разворачивался по второму из описанных принципов, теперь преобладают скорее первый и третий). также это зависит и от самого текста, и от его задач (которые, опять же, могут формулироваться заранее, а могут проявляться уже постфактум).

в связи с первым еще интересен вот какой вопрос: что для вас является первичным в процессе написания (в большинстве случаев или всегда) - слово или невербальный образ? то есть, есть некое "несловесное" ощущение, для которого вы подбираете слова описания, или сначала приходит семантическая единица слова-символа, "вкушиваясь" в которую, вы разворачиваете дальнейшие смыслы и оттенки текста?

заранее спасибо всем ответившим.

алхимизмы

* * *

это страшный и медленный город западнотекущей воды
разостлавший себя на блюде серебряном
как мерцающая рептилия
воедино сводящий нелюдь и людь к виску
оголённые зачищенные контакты глазниц

венеция прокажённых, прерванная и вмёрзшая на скаку
в дым, неумолимо протянувшая к гангу руку-реку
тусклой рукой неуловимо пробирающаяся под дых

чёрные цветы и рыбы, представляющие зеркала
из чистейшего венецианского масляного стекла
маски маслянистых извивов, удивляющиеся со стен
чёрная исаида - кошка алисы в зазеркалье
морская вода, переливающаяся как алмаз из пустого в порожнее, -
эвридика - ведущий златокудрый мальчик в монастырской тиши
загоняющий ночь как иголки в подушечки львиных лап

это город времени, никогда не соскальзывающего в перфект
это город розы и раковины для незакрытой руки
соответственно свивающий себя как проволоку кольцами из ничего
это город цепко и дионисьевски медленнотекущей реки
-----------------

отдельно интересно, кто и что в этом увидит (для себя, в том числе) - если у меня получилось показать, конечно
т.е. - как бы вы объяснили/истолковали этот образный ряд?